Новые продукты и технологии уже невозможно описать с использованием сформировавшихся в рамках иной, картографической, парадигмы понятий, а попытки всё-таки «втиснуть» новое в понятийный контекст старого приводят к мгновенной утрате всяких смыслов даже у прежде чётко определённых понятий. На смену чётким терминам и дефинициям приходит калейдоскоп названий, бессмысленных и бесполезных.

Вероятно, именно на этот факт и на эту особенность указал в своей заметке «Неогеография: браться за содержание, а не бороться за форму!» Владимир Гершензон, отметивший одновременно и погружение отрасли в «терминологические дебри», и необходимость «вернуться на «старт» и внимательно посмотреть».

В калейдоскопе вычурных, но быссмысленных названий, доминирующих в отрасли сегодня, нет собственно терминов, подразумевающих чёткие определения, связанные с общим терминологическим контекстом. Нет в этих названиях и смысла — смысл появляется только вместе с определением. Эти названия носят в лучшем случае маркетинговый характер.

В то же время, без смыслов развитие отрасли невозможно. Действительно, необходимо вернуться к основам и заново переопределить базовые понятия, построив на их основе осмысленную концепцию.

«Возврат к основам» показывает, что «карты», долгое время мыслившиеся единственным и обязательным средством работы с географической информацией, перестали быть таковыми.Земной шар перестаёт восприниматься в виде «пространства границ», членённым произвольным образом на дискретный набор субьективно отобранных сущностей, только лишь за которыми неявно предполагается право на существование.

Однако смысл полемики «Неогеография vs. Картография» состоит совсем не в том, чтобы зафиксировать появление альтернативы методу картографическому. Это понятно и так. Задача полемики — понять тенденции развития отрасли после того, как перемены уже свершились.

Оба метода продолжат своё развитие, трансформируясь в соответствии с потребностями общества и быстро меняющимися технологическими реалиями. Но как? Какие текущие задачи стоят перед обеими методами? Как трансформируются привычное картографическое представление геоданных? Каким будет бытие картографии в неогеографическом контексте?

Приводим мнение руководителя группы разработчиков Валерия Хронусова (.г. Пермь).

Данные и метаданные. Размышления

Валерий Хронусов

В последние 3-4 года система геоинформации медленно, но верно меняет свою структуру.

Что же происходит?

Роль первичных все больше начинают играть данные, основанные на технологиях дополнительной реальности - дистанционном зондировании и фотоматериалах. Чуть задерживаются, но также начинают собираться в систему радарные, лидарные данные и результаты съемки в диапазонах, отличных от видимых. Эта информация, не имеющая лингвистической природы, априорно одинаково воспринимается людьми независимо от языка.

Векторные данные, до недавнего времени игравшие роль основных носителей информации, становятся метаданными. Роль векторных данных - создать систему пояснений к базовым растрам. На этом уровне возникают объекты и названия, топологии, значения, условные обозначения, их характеризующие. Данные приобретают субъективный тематический характер, зависящий от языка, знания условных обозначений. Данные о границах и им подобные также являются метаданными, описывающими тот или иной объект. Вообще в итоге получаем картину, полностью согласующуюся с Кантовскими представлениями о пространстве (априорной данности, вне которой сознание не может существовать) и объекте (вещью в себе, любая информация о которой является внешней и описательной - метаданными).

Классические метаданные, традиционно выполняющие роль описания геоинформации, в скором времени интегрируются в векторные данные. Стандарты передачи данных, основанные на XML или JSON, хорошо поддерживают такую интеграцию. Интеграция всей метаинформации обеспечит сохранение и своевременную модификацию описательной информации при модификации данных, к которым она относится.

Кроме этого, такие характеристики новых стандартных форматов как сериализуемость (AJAX), наличие языков описания структуры (XSD), запросов (XPath), преобразований (XSLT) и средств реализации во всех современных языках, по мере переноса работы с геоинформацией в интернет, станут решающими преимуществами.

Отдельной категорией информации являются результаты съемки с помощью GPS. Данные являются векторными и становятся объектами (метаданными) в тот момент, когда мы даем им описание или связываем с другими данными. Вопрос классификации этой категории данных, на мой взгляд, остается открытым.

Комментарии группы «Неогеография»

Поставленные Валерием Хронусовым вопросы действительно актуальны. Неогеографический подход предполагает наличие в общей информационной структуре и данных в векторной форме — однако они неизбежно трансформируются, переставая выполнять прежнюю роль — роль носителей сведений о пространственных характеристиках процессов и/или объектов.

В этой перспективе утверждение о грядущей конвергенции векторных и метаданных в систему пояснений к базовым, неопосредованным, но информационно полным представлениям (растрам), выглядит особенно актуальным. Революционность назревших перемен при этом очевидна, но уже никого не пугает. Они назрели.

Очередным свидетельством тому является масштабный проект GeoSpatial Revolution project, реализация которого начинается в штате Пенсильвания (США).

Мы живём в эпоху Глобальной Локализации (Global Location Age), подчёркивают авторы проекта. Глобальная локализация предполагает локализацию в глобальной системе координат, а не только лишь в местном окружении. В нынешнюю эпоху на смену вопросу «Где я?» приходит совершенно иная его постановка: «Где я нахожусь относительно всего остального?». 

В переводе на русский язык, новая эпоха подразумевает контекстность географической информации в качестве императивного условия. 

Географическая информация всегда контекстна по своей природе; мало толку от информации о точке, в которой мы находимся, если отсутствует информация об окрестностях этой точки.

До поры до времени проблема контекстности маскировалась использованием карт и как носителей информации о контексте, и как средства для ориентирования относительно этого контекста. Но теперь обе функции разделились. С помощью одних систем (например, ГНСС), мы получаем информацию о местоположении в геоцентрическом пространстве с точностью уже лучше метра. Чтобы сполна использовать эту информацию, нам необходим контекст — актуальная, точная, информационно полная модель местности. В терминах картографии для этого нужна как минимум глобальная целостная топографическая карта масштаба около 1:1000.

Понятно, что такой карты не будет никогда, и быть не может. Роль носителей общегеографического и ситуационного контекста начинают выполнять совершенно новые среды — так называемые геоинтерфейсы, использующие радикально иные методы представления контекста.

Насколько глубоко трансформирует культуру человечества новая, неогеографическая парадигма? Неогеография, подытоживающая сформировавший нынешнее человечество набор практик многотысячелетней давности, принадлежит к числу наиболее глубоких по своим последствиям факторов, трансформирующих общество на пороге третьего тысячелетия.

Для осознания и осмысления перемен глубоких и стремительных нужны совершенно новые средства — такие, как проект GeoSpatial Revolution project, изначально задуманный как одновременно медийный, научно-теоретический и практический.

Для России с её богатым культурным прошлым решение подобных задач предполагает обязательное встраивание обсуждаемой проблематики в отечественный культурный контекст, а не просто наполнение русского языка очередными плохо переведенными с английского терминами.. Именно такую постановку задачи в России утверждает группа «Неогеография». Мы приглашаем всех, кому небезразличен интеллектуальный поиск, присоединиться к обсуждению глубоких перемен, обусловленных появлением неогеографического метода.